Alt Hidalgo, 60 - 22 November 2012 15:10

Предисловие. Готовится закон, разрешающий использовать органы умерших людей без их согласия или согласия их родственников. Это называется:

ПРЕЗУМПЦИЯ СОГЛАСИЯ. Теперь не то что жить, и умереть придется заковыристо, так чтобы тебя не продали, чтобы продавать было нечего: все органы всмятку, все кости в щеп. Не дай вам бог попасть при жизни в руки врачей, а теперь вот и после смерти — избавь господь!
Ничего, приспособимся! Есть такая степень свободы — умение приспособиться к окружающей среде, равно доступная и волку, и человеку. Волку даже больше.
И мы приспособимся, мы будем по-прежнему жить, любить, путешествовать, ходить на концерты, в театр, в музеи...
Я приглашаю вас в музей, пойдемте! Вот площадь. Она называется Сенатской. Здесь когда-то стояли полки, по квадрату, а если не по-русски — каре. Стояли и грозно молчали. И все.
Давайте и мы постоим. И погордимся (где ж нам еще гордиться, как не в музее нашей гордости), и помолчим (в музее нельзя громко разговаривать).
Ах, как мы умеем молчать! Выразительно, красноречиво, громко. От нашего молчания лопаются барабанные перепонки, а нас все не слышно. Почему ИХ было слышно, а нас нет? Может наше молчание и не молчание вовсе — безмолвие?
И все слова наши, нет, не слова — звуки, которыми мы обвиняем, оправдываемся, объясняемся в любви, прощаемся, все звуки, которыми мы заменяем слова, когда слова не нужны, когда они ничего не могут изменить, это тоже безмолвие. Золотые мы мои бессеребренники, безмолвные звучальники!
Вы заметили, я сейчас ненавижу. Себя, вас, эту страну, этот мир. А что вам мешает ненавидеть? Любовь?
Странно, вам мешает, мне нет. Я ненавижу потому что люблю. Я ненавижу так же сильно, как люблю, и все, чем моя ненависть отличается от моей любви, это что она когда-нибудь кончится. Когда больше нечего будет ненавидеть. А если не доживу — что мне с того! Там, куда я умру, не работают никакие презумпции, кроме одной -
ПРЕЗУМЦИИ МИЛОСЕРДИЯ.

• 
• 
•